Безумный день. И вся жизнь Бомарше

Таких дней в его жизни было во много раз больше, чем один. Он, словно его Фигаро, оказывался то тут, то там, и повсюду были слышны его остроумные отзывы и замечания по случаю очередного проявления глупости. Вольтер, знавший Бомарше и одобрявший его деятельность, писал о нем: "Что за человек! Он сочетал в себе всё: шутку и серьезное, ум и веселость, фарс и трогательное, - словом, все виды красноречия". Поддерживал Вольтера и А.С. Пушкин:

Услужливый, живой,
Подобный своему чудесному герою,
Веселый Бомарше блеснул перед тобою.

Монтескье в своей книге "Дух законов" писал более общё, но придерживался того же направления: "Живой, приятный, веселый, иногда ветреный, часто нескромный…" Впрочем, это он писал не о Бомарше. Это он писал вообще о французах.

Нам же Пьер Огюст Карон де Бомарше известен не только как "ветреный и часто нескромный" француз, живший во Франции в ХVIII веке и родившийся 275 лет тому назад. Мы, люди ХХI века, знаем его как драматурга, создателя незабываемого сценического образа цирюльника. Этот придуманный Пьером Огюстом мастер бритвы и ножниц способен был сделать модную стрижку и в один безумный день жениться, вызвав тем самым такой переполох среди людей глупых и недалеких, что насмешил и продолжает смешить огромные зрительные залы и целые поколения зрителей. По мотивам "Женитьбы Фигаро" по сей день создают настолько авангардные постановки, что в них иной раз трудно разглядеть и Фигаро, и женитьбу. Правда, безумный день, выпавший на долю этого цирюльника, кажется теперь в сотни раз безумней, чем в "галантном" ХVIII веке, завершившемся Великой французской революцией.

Мы знаем Бомарше еще и в качестве любовника, о котором по Парижу ходили легенды. Утверждали даже, что одна из его любовниц была на самом деле существом неопределенного пола и не могла быть причислена к женщинам, а уж тем более к мужчинам. Мы знаем, что сам Бомарше всегда отвергал свою страсть к гермафродитам. Он женщин любил, исключительно только их, и при всяком удобном случае стремился отпустить в их адрес мастерский комплимент:

"Сударыня, я прошу вас сейчас же сказать нам, сразу и без раздумий, почему в протоколах допросов вы показываете, что вам тридцать лет, когда, глядя на вас, вам можно дать самое большее восемнадцать?"

Понятно, что после такой выкладки дама просто обязана была, взяв веер и накидку, попросить драматурга проводить ее до экипажа, а уж далее следовала живая картина дальнейшего общения с этой женщиной, завершающая ее высадку и высадку Бомарше из вышеуказанного экипажа.

Повседневное общение с глупостью требовало от Бомарше иных качеств, нежели его обходительность и галантность по отношению к дамам. В этом он следовал постулату, впервые в истории открытому Эразмом Роттердамским: "Глупость веселит богов и людей".

С подлостью будущий драматург, поэт и публицист впервые столкнулся в юности, когда выучился на часовщика. В письме редактору "Курьер де Франс" Бомарше писал:

"С крайним изумлением, сударь, я прочитал в сентябрьском номере за 1753 год, что г-н Лепот, часовщик Люксембургского дворца, сообщает об изобретенном им новом анкерном спуске для ручных и стенных часов и что свое изобретение, по его словам, он имел честь представить королю, а также в Академию наук. Для меня слишком важно во имя истины и моей собственной репутации отстоять право на изобретение механизма, чтобы я мог умолчать о столь нечестном поступке".

Примечательно, что и мы сегодня отстаиваем наше право на изобретение чего-нибудь. А если никто ничего не отстаивает и не изобретает, то и черт бы тогда с ней, с этой его репутацией. И здесь для нас бесценен опыт давнего и остроумного, честного и уникального публициста, каким был Бомарше. Как-то поразительно точно согласуется его журналистский опыт второй половины ХVIII века с нашим доморощенным опытом нашего модного времени:

"…Было поглощено невообразимое количество явств, под видом веселья царила необузданная распущенность; народ веселился вдвойне, вооруженный жестянками, свистками, пузырями, трещотками, барабанами: крики, брань, песни, сальто-мортале, - словом, на улицах настоящая вакханалия…".

Пьеру Огюсту Карону де Бомарше "удалось прожить полную жизнь". Она была настолько яркой и такой насыщенной, что об этой жизни он в одном из своих писем написал:

"Если бы время измерялось событиями, которые его насыщают, то я прожил двести лет. Я не устал от жизни; но я могу предоставить другим наслаждаться ею без особого отчаяния. Я страстно любил женщин; эта чувствительность была для меня источником самых больших наслаждений. А так как я был вынужден жить среди мужчин, это причиняло мне неисчислимые мучения. Но если бы меня спросили, чего у меня было больше, хорошего или дурного, я без колебаний ответил бы: разумеется, хорошего…"

Владимир Вестер
Женский журнал Суперстиль 06.03.2007



Афоризмы Бомарше





Поддержка сайта: